Чернова Валентина Алексеевна — искусствовед, член Союза художников России, арт-критик.
– В Фабрике-кухне планируется открыть магазины, видеотеку: это будет торговый центр торговли искусством?
– Привезли выставку редчайшую, уникальную из Петербургского музея театрально-декорационного искусства на открытие музея Модерна, специалисты были вне себя от счастья, знали, что М. Врубель создавал для своей жены Забеллы костюмы. Привезли костюм Снегурочки, привезли эскизы декораций И. Билибина. Зрители стояли в зале, как сельди в бочке. Вот некто стоит в давке и говорит соседу: «Ну, я тут ничего не понимаю в этих костюмах». На другой день, стоя в пустом зале, я услышала, как служители говорили: «Вот удивительно: публика приходит на вернисаж поглазеть, потом залы пустые стоят».Вот это пример того, как публика отметилась и ушла.
– Некоторые люди уверены, что современное искусство пришло к нам из-за рубежа. При этом оно активно внедряется и спонсируется зарубежными организациями.
– Дело в том, что сам авангард связан с Россией. Почему его называют «русский авангард»? Потому что он шел впереди планеты всей. В. Кандинский и К. Малевич, О. Розанова, «бубнововалетцы» – наши соотечественники и все те, кто пришли за ними после 1910-го года, многие из России.В 20 веке у нас была создана ситуация с общим направлением соцреализма, некоторые художники оказались в андеграунде. Отсюда появление замечательных фигур, таких как А.Зверев, В. Сидур. Зарубежный интерес к русскому искусству есть, но возят сейчас Дейнеку. На аукционах «Сотбис» разыскивают русский авангард первой волны. Даже интересен андеграунд 60-х годов, второй волны.
– Значит, Вы считаете, что преемственность между классическим искусством и современным есть?
– Есть. Более того, мне даже интересно находить и видеть, откуда ноги растут. Поэтому В.А. Мизиано и сказал, что очень важно иметь классическое образование: историку искусства всегда интересно видеть, откуда это произошло. Есть опыт интерпретации. Все равно художник одним глазом куда-то заглянет: реалист — в Левитана, Поленова, а другой еще куда-то.
А с современными направлениями и технологиями мы ничего не поделаем. Считаю, что компьютерные технологии — это как краски, кисти, ручка, как дополнительное. Один сделает бяку и халтуру, а другой создаст нечто особенное. Например, используя средства анимации, художники делают потрясающие вещи.
– Как вы считаете, нужно рассказывать людям, что бы они понимали, какие появляются новые течения и направления в искусстве?
– Я работала довольно долго в музее. Считаю, что вначале ребенку нужно показывать репродукции. Изобразительное искусство – визуальное. Просто смотреть. Я помню, мне в детстве показывали открытки, и я определяла: Ренуар, Рафаэль. Никто мне не рассказывал, я просто разглядывала. Кстати, проект «Великие модернисты», недавно открытый в Самаре, – это то, что нужно молодежи. Те же открытки, только в технологиях 21 века.
– Большинство воспитано на творчестве Айвазовского, Шишкина, Васнецова. Как часто они будут посещать музеи современного искусства?
– Мы ничего не можем сейчас предсказать.
Два года назад писала статью о казахском авангарде. Они участвуют во многих проектах Ширяевского биеннале. Там были интересные находки. Молдакул Наримбетов из сваренных автомобильных покрышек сотворил целый народец идолов — «Балболы». По очертаниям они – степные скифские бабы. Образы такие архетипические. Работа Ербосына Мельдибекова под названием «Пик Коммунизма» – белые эмалированные баки со смятыми донышками как арт-объект необыкновенно хороша. Язык современного искусства Казахстана и технологии европейского актуального искусства — равнозначные культурные величины.
– Большинство населения не будет ходить туда?
– Не знаю. Если будет уют, комфорт, почему бы нет?
– Как Вы относитесь к тому, что детей будут обучать художники, работающие в новых течениях и направлениях? Понятно, что это не будет классическое художественное образование.
– Вы знаете, есть известный авторитетный российский куратор, основатель и главный редактор «Художественного журнала». Главный куратор российского павильона на Венецианской биеннале 1995 и 2003 гг., а в 2005 г. — главный куратор первого павильона Центральной Азии. Основатель и первый главный редактор международного издания о теории и практике кураторства Manifesta Journal, теоретик новейших течений и направлений Виктор Александрович Мизиано. Он искусствовед, работал долго в музее им. Пушкина. В одном интервью для канала Культура его спросили: «Как стать креативным художником новейших течений и направлений?» И он авторитетно сказал: «Пикассо и Сальвадор Дали учились в Академии художеств Барселоны. Всем надо получить классическое академическое образование в художественной школе, в художественном училище, в институте. А потом пробуйте себя в любых направлениях. Необходима классическая база».
Классическое образование дает профессионализм. Некоторые провинциальные авангардисты смотрятся, почему-то, очень доморощенно рядом с теми, кто этим занимается профессионально, креативно. Все равно должен быть профессионализм. А если будет что-то сделано неинтересно, грубо, отталкивающе, не надо поднимать скандалы. Когда Максима Кантора спросили: «А что же с этим делать?» — он сказал: «Ничего не делать, само отвалится, поскольку не будет востребовано обществом».
Кстати, основатели Государственного центра современного искусства в Самаре Неля и Роман Коржовы получили художественное образование. Она училась в Пензенском, он в Самарском художественном училище. А их дочери Анна и Елена окончили Самарский государственный архитектурно-строительный университет (СГАСУ), где кафедра рисунка академическая.
Без классического образования ни в одну галерею не придешь: все смотрят, какой диплом, что кончил, член какого союза. Многие вступают в Творческие союзы. Это важно и почетно.
– Почему бы на Фабрике-кухне не сделать центр искусства и не выставлять все направления, которые есть сейчас: и художников классического реалистичного направления, и видео-арт, и инсталляции?
– Может, оно к тому и придет. А вот с вопросами классического искусства — это к администрации и к нашему губернатору. Двадцать лет художники говорят, что у нас самый позорный выставочный зал, что нет такого нигде. Если бы губернатор обратил на это внимание.
Вот ведь в Оренбурге губернатор потратил миллионы и повез проект «Сто оренбургских художников» в Русский музей, и Петербург смотрел на сто картин. В Париже есть знаменитый «Отель Друо», где постоянно показывают Оренбургских художников.
А вот что сделал ульяновский губернатор.Он узнал, что премию Кандинского платит частное лицо. Это 55 тысяч евро. Он повез в Лондон выставку художника реалиста Аркадия Пластова и объявил, что назначает 500 000 фунтов стерлингов премию имени Пластова тому, кто поднимется до вершины Пластова. Европа ахнула. Премия Кандинского считается престижней, но всего 55 тысяч евро, а ульяновский губернатор оказался патриотом: он знал, что никто не сможет работать, как Пластов.
Потому вопрос о выставочном зале или галерее для самарских художников в компетенции только губернатора и кроме него никто этого вопроса не сможет решить: хотелось бы, чтобы он поддержал художников, сохраняющих традиции и ремесло. Может быть, новый министр культуры заинтересуется, поддержит. Кстати, председатель нашего союза И.И. Мельников получил гранд на издание альбомов, вышли четыре книги об умерших художниках. Серия называется «Прекрасного след».
– А на центр искусства « Фабрику кухню» выделяются, и деньги не малые …
– А это не наш центр, он московский.
– А разве там не наши деньги?
— Нет, это другие деньги.
– Это федеральный центр и федеральные деньги, это деньги, которые собираются со всей страны, со всех налогоплательщиков.
– Понимаете, в чем дело. К сожалению, да: мы не федеральный союз художников, мы региональное отделение, и музей у нас не федеральный, а областной. У нас нет федеральных музеев, и это опять проблема города, следовательно, это проблема губернаторов. Сделайте, чтобы они конкурировали. Не нам этот вопрос решать.
– А вы могли бы предложить альтернативу, если бы вам дали помещение, подобное помещению Фабрики — кухни?
— Если бы дали какие-нибудь здания Художественному музею! Например, в Сибири многие музеи работают в рамках современного искусства. У них нет коллекций. А у нас огромные коллекции, музейное собрание после 1991 г. сильно выросло. Советское искусство у нас находится в запасниках. Картины трех-, пятиметровые. Мы изредка показываем. У нас картин 4000 только Пурыгина. Самарских художников огромная коллекция. Старых самарских художников объемная коллекция. Да вот бы дали часть здания Фабрики – кухни! Мы бы показали городу все искусство XX века из наших запасников!
Мы просили у прежнего министра либо здание бывшего универмага «Юность», либо бывший ЦУМ на ул. Куйбышева. Нам обещали лишь этаж в жилом доме на ул. Урицкого для фондохранилища.
Если бы губернатор захотел создать музейный комплекс…
Самарская живопись в коллекции СОХМ — это отдельный огромный музей. Многие иностранцы спрашивают: «Где экспозиция советского искусства?» В 1991-м году художник М.Я. Митряшкин привез в подарок коллекцию графики. Вот эта история. В Подмосковье был Дом творчества, куда приезжали графики со всей страны работать. Лучшие работы оставляли там. В 1991-м году, когда все рухнуло, художник Митряшкин поехал, все собрал, и привез нам в подарок 1000 работ. У нас богатейшие фонды гравюр. У нас мог бы быть музей гравюр.
Одна наша молодая сотрудница предложила проект: сделать Музей Востока на Красноармейской в кухмистерской Вакано, которая разрушается. У нас 2 000 экспонатов Востока, хорошие коллекции: и Китай, и Япония, и исламское искусство. Мог бы быть отдельный музей, и там бы проводили праздники, и выставки из восточных государств. Отличный был бы Центр восточного искусства.
Как раз Ростропович и Вишневская подарили свою коллекцию правительству, 400 экспонатов, им отдали целый Константиновский дворец. Если бы отреставрировали и дали дом Вакано, это его коллекция, но никто не дает! Дадут под фонды хранилища этаж в жилом доме, что категорически запрещено, потому что может потечь и залить.
– Вы были на выставке «Волга. Ноль»? Там выставлялись такие художники как Логутов, оскандалившийся Баландин и еще четырнадцать имен. Это костяк. Создается впечатление, что только творчество этих людей будет выставляться.
Баранов Рудольф Николаевич
– Центру придется зарабатывать. Всех сейчас посадили на то, чтобы зарабатывали. Посмотрим, поживем и увидим.Сейчас много умных ребят, у некоторых имеется один недостаток: отсутствие базового профессионального образования. В чем это проявляется? Вот молодой автор написал статью о выставке Рудольфа Баранова — почетного академика Академии художеств. Читаю в статье, что живопись его — клиповый сюрреализм, что картины Баранова не имеют отношения к реализму. Многие журналисты и не знают, что академические художники наизусть писали библейские сюжеты. Когда Брюллов писал «Последний день Помпеи», то обошелся без толпы натурщиков. Рудольф Баранов окончил Палехское училище и Суриковскую академию. Он может с пятки начать и закончить контур фигуры человека. Ему не нужны натурщики. Академическое искусство — это условное искусство. А молодые критики этого не понимают. К сожалению, отсутствие профессионального базового образования в провинции нередкое явление. Но я с оптимизмом смотрю на наше время.
Давайте поживем, посмотрим, что будет. Мы не должны авансом, что — либо утверждать. Если это будет уютное место для молодежи — да ради бога!
